С утра садимся мы в телегу,
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл! еб#на мать!
(«Телега жизни»)
...
Молчи ж, кума; и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой п#зде соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна!
(«От всенощной вечор...»)
...
Мы пили - и Венера с нами
Сидела, прея, за столом.
Когда ж вновь сядем вчетвером
С бл#дьми, вином и чубуками?
(«27 мая 1819»)
...
Подойди, Жанета,
А Луиза - поцелуй,
Выбрать, так обидишь;
Так на всех и встанет х#й,
Только вас увидишь.
(«Сводня грустно за столом»)
Ты помнишь ли, как были мы в Париже,
Где наш казак иль полковой наш поп
Морочил вас, к винцу подсев поближе,
И ваших жён похваливал да ё#?
(«Рефутация г-на Беранжера»)
Примерам несть числа. Поэт использовал мат и в философских, и в лирических стихах, и в поэтической публицистике.
Правда, в беседах со мной некоторые филологи утверждали, что сам Пушкин был бы против публикации таких стихов. Одно дело - в шутку, в дружеском кругу, другое - на широкую публику... Но почему кому-то дано право определять, чего ХОТЕЛ поэт, чего - нет? И почему в других случаях цензоры не считаются с желаниями автора?
Публикуются и глубоко личные, ИНТИМНЫЕ письма поэта. У него что, разрешения спрашивали?
В шутливом стихотворении «Брови царь нахмуря» поэт пишет:

«Вешают за морем
За два за яйца!
То есть разумею, -
Вдруг примолвил он, -
Вешают за шею,
Но суров закон».

Но скоро счастливой рукой
Набойку школы скинет,
На бархат ляжет пред тобой
И ноженьки раздвинет.

Из своих роскошнейших покоев,
Выхожу я медленно гулять.
Страже я подам лишь знак рукою,
Что меня не нужно охранять.
Я пойду неспешно и свободно,
Мантию набросив на плечо.
Моему Величеству угодно,
Чтоб меня любили горячо!
Туфли шиты шелковым узором,
Платье бриллиантами звенит.
Под моим холодным, властным взором
Ни один король не устоит!
Только фавориты мои лживы,
На мою корону метят глаз.
Им назло и подданным на диво
Я издам великий свой приказ:
Всех князей и графов, что со мною
Развлекались в парке у ручья,
Я в темнице каменной закрою –
Я свободна, я теперь ничья!
Отошлю я в ссылку тех, кто врал мне,
И в немилость ввергну навсегда.
Я сижу на грязном, мокром камне
Возле старого, заросшего пруда.
И подол прекрасного наряда
Мокрой грязью вымазан насквозь
Хочется напиться вдоволь яда!
Чтоб дыханье вмиг оборвалось.
Слезы сильной женщины стекают
По щекам изнеженным едва…
В роскоши и счастье упрекает
Меня вновь народная молва!
И сорвав цепочки и браслеты,
Бриллианты выброшу я в пруд!
Наберу цветов лесных в букеты,
Лягу на траву сырую тут!
Мне плевать на роскошь и на цены,
Мне корона счастья не несет.
Я страдаю так же от измены,
Меня так же в ярости трясет,
И я так же плачу и скучаю,
Так же ненавижу и люблю,
Так же обижаюсь и прощаю,
Так же сожалею и скорблю...
Только вот давным-давно заметно,
Одного не могут короли:
Как бы ни любили беззаветно –
Вместе быть с любимым не могли.
Так, императрицу невозможно
БЕСКОРЫСТНО, истинно любить.
Больно, глухо, тихо и тревожно
С этой мыслью мне на свете жить.

В грязном платье я плетусь в покои…
Правила до глупости просты.
Видно не найти мне здесь покоя
В этом жалком мире суеты.